– Данунах…
По бумажке змеились строчки, набранные шрифтом, отдаленно напоминающим клинопись:
Мистическое путешествие в никуда!
Познай себя и найди иной мир!
«Лаборатория ANдреналин» и агентство «Африка» представляют:
Веревочный курс с завязанными глазами!
Уникальное приключение!
А ниже, очень крупно, очевидно, специально для русских: «БЕСПЛАТНО! ХАЛЯВА, ПЛИЗ!» Для пущей информативности этот текст был дублирован и на английский.
Магическое слово возымело действие – оба грушеобразных потрусили вслед за процессией. Между тем та уже вышла на песок пляжа, и белая пыль заклубилась под ногами ходоков. Испанки, смеясь, разувались; китайцы двигались в своих сланцах по-прежнему организованно, как римская когорта; несколько увязавшихся за экскурсией немок преклонного возраста отстали, видимо, решая, что делать и где оставить обувь. У края, где начинались ряды свободных шезлонгов и лежаков, процессия остановилась. Появился чернобородый человек в шортах и белой свободной рубахе (видимо, араб), сказал что-то по-английски с чудовищным акцентом, а длинноволосая перевела, косясь на русских:
– Все, кто хочет, могут присоединиться. Путешествие бесплатное. Только надо надеть платок на голову и связать себя веревкой!
Испанки запищали.
Тут же на песке обозначились пакеты с бедуинскими халатами и черными платками; девушки-ассистентки помогали облачаться в эту одежду всем желающим и ловко вязали веревки.
Двое грушевидных попятились.
– Э, не, нах… На фиг!
Первый, который был пониже, уже хотел взять протянутый ему платок, но приятель дернул его назад.
– Ты че, нах? Охерел?!
– А че?
– Это террористы, епт! – зашипел друг. – Не слышал, что ли? Короче, ну его…
Но их никто и не упрашивал. Дополнившись дюжиной человек, караван двинулся дальше, размешивая шагами белые пески.
Так они и шли по пляжу, мимо зонтиков да лежаков, и, конечно, обращали на себя внимание. Чернобородый, возглавив цепочку, вынул из кармана бездонных шорт дудочку и извлек из нее несколько заунывный, но мелодичный звук. В нагретом воздухе он плыл, вибрируя, под аккомпанемент морского прибоя.
Под одним из цветастых зонтиков расположились люди: двое детишек и их нянька, пожилая женщина в белом свободном платье с открытыми плечами. Девочка же в желтом купальничке, весело хохоча, закапывала в песок четырехлетнего малыша, тоже заливавшегося смехом. Нянька наблюдала за ними с улыбкой, а потом вдруг сказала:
– Яна, Даня, а вы хотите поиграть в Путешествие? Посмотрите на берег.
– Куда, Мири? – отозвалась девочка.
– Вон туда…
Яна откинула со лба светлые волосики рукой, запорошенной песком, присмотрелась и вскрикнула:
– Ого! А куда они идут?!
– В Путешествие, – спокойно повторила Мирикла. – В дальние страны, которые на самом деле совсем близко… К удивительным приключениям. Хочешь с ними?
– А ты пойдешь?
– Конечно.
– И я, и я, и я! – заверещал малыш, выкарабкиваясь из песка, уже покрывшего его тельце и ножки.
Дети, не дожидаясь разрешения, побежали к процессии; с их до черноты загорелых тел осыпался песок. Мирикла встала, подхватила какой-то пакет и неторопливо пошла за ними. Она ступала по песку царственно, и белоснежная пыль сделала матовым педикюр на сильных красивых ступнях, видневшихся под длинным подолом платья.
Процессия замедлила ход; черноволосая девушка, замыкавшая колонну, чуть спустила с носа очки и подмигнула новоприбывшим. Без слов она на ходу набросила на детей специально приготовленные балахончики – по росту. Едва затянутая веревка свободно легла на детские талии. Мирикла вложила в свою узкую ладонь крохотную ручку малыша, помогая ему идти, убрала со лба черный локон, улыбнулась солнцу и последовала рядом.
Цепочка людей удалялась. Над пляжем дрожал нагретый воздух, размывая контуры зонтиков и шезлонгов, контуры черно-белых фигур. Двое русских нуворишей все еще переминались с ноги на ногу на краю аллеи, не решаясь ступить в песочную неизвестность. Один задумчиво почесал стриженую голову.
– Эта… епт, надо Алехану сказать!
– А че?
– А видал, эти… вон, его пацаненок и девка с ними увязались!
– Во, блин…
– Террористы, я те точно говорю!
А караван уходил. Магия дудочки забрала с собой и смешливых испанок, и робких китайцев, и двух немецких бабушек, размахивавших снятыми сандалиями, и двух детей, завороженных ощущением предстоящего приключения…
Идти по вязкой пляжной магме было трудно – песок спутывал ноги горячими полотенцами, такой белый, невесомый на вид… Но дело было не в том, и Медный это знал. Непроницаемая черная ткань пресекала любые попытки как-то подглядеть в щелочку, глушила любой блик солнечного света. Только веревка, натягивающаяся спереди и сзади. Если веревка ослабевает: знак «Стоп!» – значит, цепочка остановилась. Валисджанс и эта новая девочка, большеглазая тонкая цыганка со странным именем Патри, шли по обе стороны колонны, помогая участникам обходить препятствия – лежаки, пустые, а то и с распростертыми на них телами. Медному даже не пришлось уговаривать дочку Мириклы принять участие в организации «action». Когда он, волнуясь, объяснял Мирикле, в ресторанчике под стеклянной крыше, в этом самом хобби-баре, смысл планируемого мероприятия, девочка, отпивая мелкими глотками апельсиновый сок, смотрела на него кротко большими влажными глазами. Невозможно было понять, сколько ей лет: по гибким кистям рук и развитым ступням уже разлилась волнующая женственность, но формы еще оставались подростковыми, а на смуглом тонком лице лежала печать тайны. Она ни о чем не спрашивала. Только Мирикла, выслушав Медного, властно сказала тогда: