Свидание на Аламуте - Страница 84


К оглавлению

84

– Так, значит, на «бананах» были?! – грозно спросил он, оглядывая компаньонов.

На обоих были ярко-оранжевые спасжилеты, которые выдают всем любителям полетать за катером на надувном плотике-банане. Загорелые тела ребят блестели от пота, а мускулистую, мужественную шею Шкипера под его рыжей бородой покрывали смачные засосы.

– Ага. Ну вот, блин-компот… Че, теперь к портье идти?

Лис стыдливо отвела глаза, а Шкипер покраснел. Медный покачал головой, хмыкнул и проследовал мимо, а отойдя на пару шагов, мстительно бросил:

– Ну-ну, придумайте симороновский ритуал… и она откроется!

В принципе, проще всего было бы просто спуститься вниз и попросить портье разблокировать дверь запасной карточкой. Но… пусть потренируются.

Медный тем временем, прежде чем захлопнуть дверь своего роскошного люкса, накинул на ручку такую же, как у ребят, пластиковую карточку «НЕ БЕСПОКОИТЬ». Ему надо было немного подумать…

Лабораторная работа-2
Путешествие в никуда. Мастер-класс «Лаборатории»

Бесформенное, на первый взгляд, нагромождение полукруглых арок и квадратных окон корпусов «Акассии» было разделено посредине рестораном под стеклянной прозрачной крышей. Правая его часть выходила на уступ зеленой террасы и пляж. Здесь Медный и повстречал тогда загадочную цыганку с ребятишками. Левая же часть стекала вниз ступеньками входа к автостоянке, укрывшейся за стриженными кустами, и тоже имела террасу, но более шумную и оживленную. Голубое солнце Египта переливалось над ней, как перламутровая раковина. Сейчас на этой террасе сидели двое, по виду типичные русские туристы. Ни город, ни регион, из которого чартер перенес их в оранжевое марево Египта, определить было нельзя, потому что «униформа» этих двух плотно сбитых и туго шитых, как боксерские груши, людей, не говорила ничего: толстокорые сандалии синего цвета, шорты-бермуды веселенькой расцветки, «борцовские» майки с двусмысленными надписями на английском, очки, закрывающие пол-лица, и бейсболки с выгнутыми козырьками. На их бычьих шеях болтались золотые цепи с «гимнастом» – бедным претендентом на роль царя Иудеи, так им и не ставшим…

Эти двое лениво потягивали мартини из больших бокалов и разговаривали на новоязе людей, неожиданно разбогатевших, но еще не совсем обеспеченных:

– Ну и че, нах? Он че?

– Да ну, нах, понты. Бутор.

– Типа гонево?

– Не, там рамсы катят… Ну, нах, типа с ихними.

– А че, бабло фуфловое?

– Да не, ниче. Он, типа: «А че я?»

– А-а…

Фразы плыли в воздухе облачками невидимой патоки, густой и вязкой. Одна человекообразная груша поднесла к толстым губам бокал с жидкостью цвета свежей соломы и неожиданно так и застыла, колыхая мартини у самого рта.

– Ни х-х-ху…

– Ты че?

– Типа, смотри, ни х-х…

Оба уставились вниз. На стоянке из огромного, как самолет, красного автобуса выгружалась донельзя странная процессия. Среди приехавших невозможно было различить ни женщин, ни мужчин – только одинаковые фигуры в белых складчатых бедуинских одеждах и черных платках, полностью закрывавших головы. У людей видны были только ноги: некоторые – в резиновых тапках, одна пара – в каких-то претенциозных босоножках на низком каблуке, и подавляющее большинство – босые. Более того, все эти черно-белые фигуры были связаны друг с другом веревкой, огибающей их талии, и она тянулась, извлекая из красного чрева все новых и новых людей… Если бы эти двое могли совершать арифметические действия без калькулятора, они насчитали бы в итоге семнадцать человек.

На странную процессию с изумлением глядели алжирцы-портье; группка китайских туристов; немцы, только что выгрузившиеся из очередного экскурсионного «мерседеса»; испанские туристки, по виду школьницы; и полицейский, охранявший стоянку. Последний выпучил глаза, а его черные усы встали торчком; смуглые пальцы облапили белую кожу пистолетной кобуры, но он так до конца и не решил, что же делать.

Между тем связанные построились и… мерно зашагали по раскаленному, как казалось со стороны, темному асфальту стоянки. Процессию возглавляли и замыкали две женщины без платков на головах, в одинаковых розовых пончо и джинсах, бахромой волочившихся за босыми ступнями. Одна из них – лохматая, высокая, в темных очках; вторая – невысокая, с распущенными черными волосами, похожая одновременно на всех азиаток мира.

Женщины эти раздавали всем какие-то белые бумажки. За ними тут же заинтересованно потянулись некоторые из испанских школьниц, таких же чернокудрых и оливковокожих, и китайцы – молча, организованной группой.

Когда люди двинулись по аллее, ведущей к пляжу, два борова отставили свои бокалы с недопитым мартини.

– Ой, мля! Это что за епт?!

– Ни фига, прикол!

Чувство любопытства оказалось сильнее. Шаркая сланцами, оба потрусили с террасы туда, вниз, вслед за идущими. Тот, что был повыше, успел крикнуть своему другу:

– Колян, бери все! Это типа халява!

С неба палило беспощадное египетское солнце; отель громоздился краснокирпичным гребешком над белым берегом; пальмы покачивали головами – такого они еще не видели. Разве что во времена исхода евреев из Египта. Но косматая девушка с разноцветными волосами, шагавшая впереди, была так же не похожа на Моисея, как и черноплаточные – на иудеев.

В полном молчании процессия двигалась меж кустов. За ней, запыхавшись от бега, бежали двое русских. Один из них получил от замыкающей процессию девчонки листок бумаги, остановился и показал эту бумажку другу.

– Во!

– Епт, а че на меня не взял?!

84