Свидание на Аламуте - Страница 151

151

Звучал голос Махаба. С равномерными промежутками, после громом раскатывающегося «Бисимиллах!», он называл цифры, и Олеся, усмехаясь, прижимала горящую палочку к голове лежащей. Запахло еще и обугленной человеческой плотью. Было ли больно этой девушке, погруженной в нечто вроде комы, Майя не знала; скорее всего, нет. Все это напоминало чудовищный подбор цифрового кода на голове живого человека, будто тыкали паяльником в микросхему.

Майя вдруг заметила что-то необычное. Что? Картинка в тускловатых экранах, покрытых пылью, ожила. Точно – ожила! Какое-то неразличимое насекомое ползло по тросу, как муха. Вот оно достигло рыжего вагона, взобралось на его крышу… и исчезло, будто провалилось в нем. В тот же момент вагон дернулся и пополз вниз, к спасительной земле! А по другому тросу, уходящему почти отвесно, понеслось что-то сигарообразное, и через секунду белую коробку грузовой станции окутала вспышка бурого дыма – немая и оттого еще более страшная.

Махаб тоже заметил это. Не прекращая чтение, он покинул свое место и подошел к мониторам. Он впился в них глазами и с трудом выговорил последние цифры.

Палочка жгла голову этой мраморно-бледной девушки. Махаб зловеще умолк. Олеся вскочила с тела, развевая свои длинные красные юбки.

– Она готова, хозяин!

Махаб произнес еще несколько слов, но тихо. И вот белое тело ожило. Тонкие руки начали расходиться в стороны, будто нащупывая опору; под кожей пробудились мышцы, они напряглись на животе и лобке струной. Девушка приподнялась и села почти под прямым углом.

Араб стиснул меч и захлопнул книгу, сунув ее под мышку. Он достал из кармана нечто похожее на рацию и резко крикнул в нее команду на арабском. Но сигара по-прежнему ползла вниз – она почти покинула экран, а из рации неожиданно донесся молодой, чистый и очень знакомый голос:

– Получай гостинец, ублюдок!

– Кто это?! – гаркнул Махаб, переходя на русский.

– Это простой парень Иван, падаль ты персидская! – издевательски ответила рация. – Твоя шахидка так и не смогла нажать на кнопку. Может, ты ей поможешь?!

Майя, до которой дошел смысл сказанного, вдруг тихо рассмеялась. Значит, те женщины и дети, которые повисли заложниками над пропастью, спасены, а обе станции канатной дороги, охраняемые его головорезами-поляками, уже в руках НАШИХ! Разве это возможно?!

Махаб затравленно оглянулся на Майю и оскалился. На этот раз лицо его было искажено гримасой бешенства – оно пылало.

– Где она? – зарычал Махаб. – Хорошо. Пусть они погибнут… все!

Он нажимал на этом пульте какие-то кнопки. Он торопился. И не зря. Дверь пирамидальной конструкции Центра, которую как раз показывала вращающаяся камера, кем-то была открыта. Туда только что вошли.

Вдруг грохот тряхнул шахту, как шейкер с коктейлем. Моментально погасли тусклые лампочки, опрокинулись, шипя, фитили; бараний жир потек по стали. Наступила темнота, в которой со скрежетом рухнул туда, в зев шахты, пустой красный саркофаг. Прогрохотали какие-то металлические конструкции. Меч, выроненный арабом, поплясал, побалансировал святящимся лезвием и тоже, звякнув, улетел вниз, за искореженные ударом волны перила в дальней стороне площадки.

Все стихло. Сверху лилась вода. Сбитый с ног ударом Махаб поднимался, поскальзываясь в растекшемся жире, с трудом встала и Олеся.

Из восьми светильников уцелело два, из мониторов – один, остальные блестели осколками на решетчатом полу крайней площадки. Этот, уцелевший, показывал то, что осталось от пирамиды зала управления реактором, – разорванная, точно консервная банка, черная конструкция, исходившая клубами дыма, мелькающая языками огня.

Майя догадалась: необъяснимым образом шахидка из станции канатной дороги отправилась прямо в Центр, где стояли ее «подруги», а к стеллажам были прикованы уцелевшие сотрудники… Неужели тех не удалось спасти?! Майе верилось, что удалось.

Араб искал глазами свое оружие. Не нашел. Тогда он черным сгустком ненависти метнулся к Майе и Кириаки, пальцами схватил липкий от крови подбородок раненой и прорычал в это лишенное глаз лицо:

– Ну, ничего… Алиса отгрызет СВОИМИ зубами твои ножки, понятно?!

Он отскочил и снова взялся за книгу – она лежала в дымящемся сале. Затем он резко крикнул что-то своей подручной, и они заняли позиции по двум краям круга. Теперь они и сидящая фигура – ее прямой угол не поколебал даже взрыв! – образовали треугольник. Между ними – провал, изогнутая, но еще целая металлическая перекладина и остатки стальной клети в самом углу – шагов двадцать по биссектрисе треугольника, над черной зияющей пустотой.

И Алиса-Олеся, и он начали читать молитву – араб по книге, ассасинка, видимо, на память. И в темноте, клубящейся по углам этой мрачной шахты-колодца, над которой сомкнулись тяжелые плиты, внезапно возник столб света. Этот столб падал на квадрат площадки: голубовато-сиреневый, он колыхался, будто веревка, пульсировал. А над ним поплыло желто-белое пятно. Оно напоминало облако, меняющее свои очертания. Сначала Майя увидела огромную белую собаку. А потом – фигуру какого-то существа с головой петуха и с двумя змеями, выползавшими из бедер.

Она вспомнила. Об этом они говорили с Алексеем, рассматривая какую-то энциклопедию. Абраксас. Первопричина и первопредок. Облако мерцало, плавая над ними, и сиренево-голубой свет уплотнился. Он неожиданно явил собой призрачного старца в высоком тюрбане и одеждах, скрывающих фигуру. Лицо старца было неразличимо. Он парил над площадкой.

И в зеве этой шахты зажегся крохотный красный огонек. Как чей-то воспаленный глаз.

151