Заратустров сидел метрах в ста. На одном из камней. Сидел, бестолково и покорно смотря в кипящее пенное крошево. Оно клубилось перед глазами, как туман. Просто так, белесо. Ему, Заратустрову, было плохо. Наверное, в первый раз за несколько лет по-настоящему плохо. Спасала сейчас не водка, спасала природа: в неумолчном беге воды слышалось утешение. Все сдохнут. И он сдохнет, и Бабушкин, и эти его бойцы. А вот этот ручей будет шуметь и шуметь да потихоньку передвигать камни. Как когда-то гремела в ущелье речушка, по прибрежным валунам которой карабкалась женщина, прижимая к себе мокрый от брызг маленький сверток… Их не будет. Они превратятся в прах. А это вот – ручей, горы, безоблачное небо – все будет. Будет! Черт подери, это вечно. Стоит ли тогда думать о смерти? Впрочем, и о жизни тоже лучше не думать.
Да и есть ли она?
Заратустров слушал. И слышались ему в этом водяном бурчании какие-то хрипы и стоны, невысказанные жалобы. Все это мешалось, буравчиком вгрызалось в душу, высверливало тяжесть, сковавшую все его существо с того момента, как Сангар, крякнув, выдернул топорик из тела и деловито, по-хозяйски обтер его лезвие о камуфляж. Топорик-то хороший, пригодится. Что ж тут его оставлять. Жалко.
– Жалко, да?
Это произнес Бабушкин. Старик подошел неслышно. Куда делись его шаркающая походка и неуклюжесть? Как это он, без палки, бесшумно прошел по этим скользким камням? Что он делал с этим человеческим окурком, лишенным почти всего, что может отличать Человека от полутрупа? Как он выжимал информацию из омертвевающего мозга? Полковник догадывался, но предпочитал не думать. Он только один раз видел в учебном фильме большой секретности, как тибетский лама без скальпеля проводит трепнацию черепа… Разбирает его, как детский конструктор… Нет, нет, к черту! Кряхтя, бывший особист присел на валун и начал полоскать руки в пенящейся воде. Рукава его камуфляжа были закатаны, и кровь медленно бледнела на этих худых, но странно жилистых и по виду еще сильных мослах с раздувшимися, загрубевшими от напряжения суставами. Кровь уходила в ручей, как и сотни, как и тысячи лет назад. Все приходит из воды и уходит в нее.
– Жалко у пчелки, – угрюмо проворчал полковник и снова уткнулся глазами в крошечные водопады.
Бабушкин не отвечал. Только тщательно отмывал руки.
– Да вот… такая-то жисть, Григорьич! Всякому свой конец. И хорошо, что тут… Кто была? Ни ребенка, ни кутенка. Порода пустая. Такая вот планида… И эта тож… Ох, и уработали ее шаманы-то! Только головешка живая и была. Печенка, Григорьич, как камень. Выжата вся. Так-то вот…
– Кончай это все. Выдоил?
– А то! Надо было слово знать верное… нашептать… Язык отчирикали, а головешку-то оставили… Торопились, паря.
– Тьфу.
– А не плюйся, не плюйся… Работка у нас такая.
Заратустров молчал. Сосны с той стороны, со скал, склонились почтительно над ручьем. Он боялся спросить. Но, пересилив себя, выговорил:
– И… что?
Бабушкин поднялся. Розовый, дочиста отмытый и страшный. Он вытер руки о штанины.
– В Египет они подались. Туда, откуда их Царевна пришла. На той земле родилась… значица, там и инклюзию нужно делать.
– Чего?!
– Инклюзию. Ну, рождение значица. Свадьбу. Ту, что Мумию в себя приняла, тож туда отвезли. Шаман их главный – старик Абычегай… Тридцать пять душ ему понадобилось, чтоб перенестись вместе с ней. Как – не спрашивай. Знаю только, что они там. Сам Эрлик-хан и ихний старый шаман Абычегай-оол. Тот самый… который тогда в тундре-то утек от меня. А тута их нету… так-то вот. Шаман камлающий, который живой, им помогать будет. Так что… Дорожка тебе светит, Григорьич…
Заратустров уже не слушал. Он вскочил на ноги. Старик еще стоял над ручьем, отирая сухие уже руки, а полковник несся к избушке, хрипя на бегу:
– Узген, Санжар! Быстро! Вызывай вертушку! Уходим…
А за избушкой, на песочно-каменной круче, солнце выплавляло смолу из свежесрубленного креста. Над могилой на два тела.
...Документы
Подтверждено источником: https://wikileaks.org/wiki/Assasin 02121213-433400-p266_confidential_reports
Срочно. Строго секретно. Оперативные материалы № 344338-ШН
ФСБ РФ. Главк ОУ. Управление «Й»
Отдел дешифрования
Шифротелеграмма: Альмах – Штаб
«…Докладываю, что связь с группой агентов операции „Невесты“, в том числе с агентами спецподразделения „ANдреналин“ – Лис, Шкипером и Медным – потеряна. Есть данные о перемещении в Египет объекта-2 операции „Невесты“. Прошу разрешения штаба немедленно принять меры к разведке ситуации и санкционировать немедленный вылет в Египет для проведения оперативных мероприятий… Прошу также срочно активизировать резидентуру СУ в Каире и Александрии…»
И. о. начальника СТО СУ ФСБ, п/п-к Альмах Э. Г.
Их швыряет на ухабах; пустыня только кажется гладкой и однородной, на самом деле красный песок покрыт мелкими холмами и даже каким-то крохотными кустиками-бородавками. Они несутся по ней уже почти два часа, или меньше; время растаяло на ее глади, ушло паром, как масло с раскаленной сковороды. От места нападения до пирамид Гизы осталось… километров двести. Значит, еще час-полтора. Но и эти часы летят, летят мимо бурыми шлейфами, бесконечными барханами. Бешеная скачка моторов, дробь колес…
Медный молчит, вцепившись руками в выступающие части салона. Шкипер, не глядя, бросает ему на колени черный «Маузер» HSc, небольшой, с плавными очертаниями, и добавляет сквозь зубы:
– Предохранитель на затворе слева, нажми пока… чтоб случайно не пальнуть!