Свидание на Аламуте - Страница 80

Недалеко от Медного снова раздался звук, и, как привыкший к бомбежкам человек, он, еще ничего не слыша, уже знал, что произойдет. Андрей тут же быстро прикрыл экран ноутбука, а сам шлепнулся щекой на песок. Резиновый волейбольный мяч пролетел над головой, а сразу за ним мимо пронеслись две девичьи ноги – загорелые, мускулистые, с такими рельефно прописывающимися сухожилиями, что ступня в изгибе напомнила Медному ангельское крыло с длинными перьями-пальцами. Он чуть приподнял голову, хрустя песком на зубах, длинноногая шведка с развевающимися волосами пронеслась, хохоча, за мячом, а потом обратно.

Теперь его взяли в кольцо. Справа кидали тарелку громкоголосые тевтоны, слева прыгала в ритме пляжного баскетбола компания викингов (шведки явно тяготились купальниками, но, очевидно, не хотели оскорблять местных арабов). Одним словом, артобстрелу он мог быть подвержен с обеих сторон. Медный закрыл многочисленные окна на мониторе, выключил компьютер и, поднявшись, побрел прочь.

Полоску пляжа отделяли от сада отеля чудно подстриженные кусты – низкорослые, шарообразные, но совершенно непроницаемые для любопытного взгляда, эдакие кедровые шишки посреди белой известняковой плитки террас. На специальных полочках пестрели сланцы аккуратных европейцев, ни шагу не делающих без спасительной обуви. Только команда Медного рассекала по отелю босиком, белея пятками – известняк неизменно оставлял на подошвах налет забавного оттенка, будто они гуляли по муке. Причем среди персонала уже ходили легенды о фантастической сибирской устойчивости этих русских чудаков: мол, там, в России, на родине вечных снегов, все такие… Медный шел по рельефным, ласково гладящим подошву плиткам дорожки и неожиданно вспомнил тех самых цыганок.

Как это было? Да в первый день, кажется… Точно! Валисджанс, быстро наняв в прокатной конторе округлый, как кусок мыла, «шевроле-ланос», укатила к мистеру Лукасу. Шкипер и Лис, только прилетев, сразу уединились в номере, и скоро оттуда донеслись звуки передвигаемой мебели, а потом… Медный не стал гадать, зачем ребятам понадобилась эта перестановка, и, чертыхнувшись, вышел в холл. Тут, на ресепшене, толклась только приехавшая группа немцев; шведы, взгромоздившись в кроссовках на отельные диваны, пили кока-колу и громко болтали. Медному хотелось начать день с бокала белого вина. К этому их приохотил тот самый Майбах – развязный издатель из Парижа, милый русский пьяница с энергией американского трудоголика. Судя по проспекту в номере, тут должен был быть хобби-бар, а также какие-то заведения под маркой «all inclusive». Но указателя «BAR» он так и не нашел, а спросить на ресепшене не было никакой возможности: его оккупировали немцы.

Тьфу! Проклиная себя за туристическую тупость, Медный пошел наугад и попал на округлую террасу, расположенную с западной стороны отеля. Терраса эта обрывалась над крутым уступом желтого песка – внизу золотился пляж.

За одним из столиков сидела женщина. Было ей на вид лет сорок пять, не меньше, и Медный вспомнил, где он ее видел. Когда Лис и Шкипер волокли свои сумки на колесиках по аллеям к отелю, навстречу им попалась очень странная четверка: впереди акробатической группой катились двое детей – четырехлетний подвижный мальчишка и маленькая девчонка в расшитых бисером джинсах; а за ними – две классические цыганки! Широченные юбки, цветастые кофты, пестрые платки на черноволосых головах. В глаза бросалась одна деталь: и цыганки, и дети были босы, и четыре пары разнокалиберных ног совершенно спокойно топтали раскаленный на вид асфальт. Тогда еще Шкипер довольно бесцеремонно ткнул пальцем в их спины – мол, наши люди.

А сейчас старшая из этих цыганок сидела перед Шкипером. На ней на этот раз оказалось белое, явно очень дорогое платье с кружевами – легчайшее, газовое. Смуглые руки цыганки лежали на скатерти, у бокала с розоватой жидкостью. Мягкий отблеск солнца играл в круглой луковичке с «Кьянти розо». Худые, длинные пальцы держали тонкую сигарету; на них – не золото рыночной торговки, а благородное черненое серебро. И ноги, положенные одна на одну, были бестрепетно обнажены; они покоились на кафеле террасы совершенно спокойно и уверенно. Ногти на пальцах ног, чуть широковатые, были покрыты серебристым лаком…

Медный скользнул по этой женщине взглядом, отметил смуглое и очень ухоженное лицо, яркие дерзкие губы, черные с сединой волосы, покрывавшие плечи, и начал мучительно строить в уме английскую фразу: «Леди, не будете ли вы столь любезны показать мне место, где можно…»

Но тут цыганка на чистом русском языке проговорила:

– Если вы хотите «Кьянти», вам надо всего лишь нажать кнопку на этом столике.

Медный открыл рот, автоматически кивнул и застыл на месте; а женщина между тем усмехнулась уголком рта и добавила:

– Присаживайтесь, я никого не жду.

Он плюхнулся за столик. С моря пахло йодом и свежестью. Он нажал перламутровую кнопочку и выпалил первое, что пришло в голову:

– А вы… цыганка?

Она не удивилась довольно бестактному вопросу, а только, стряхнув пепел с сигареты в пепельницу, стилизованную под тигровую ракушку, кивнула и заметила:

– Мы здесь отдыхаем с детьми.

Медный вспомнил светлые волосики маленькой девочки и ее отчаянно голубые глаза.

– Своими?!

– Нет, мы с моей дочерью работаем нянями.

И она небрежно поменяла положение ног. Следующий вопрос вертелся у Медного на языке, но задавать он его не стал, прикусив язык, а попытался непринужденно усмехнуться

– А… ну да. А мы вот из знойной Сибири. Приехали косточки погреть!