Свидание на Аламуте - Страница 61


К оглавлению

61

– Рамки и металлоискатели должны привезти через час, – доложил мистер Дэви. – Скотленд-ярд пришлет своих детективов.

– Учтите, мистер Дэви, безопасность – это только по вашей части…

В это время ожил издатель, глотнувший живительной влаги.

– Значит, в живописных руинах Стоунхенджа мы устроим симороновский движняк с «гусеницей» и криками «Ом мани падме хум!»? Круто! Да, а кто будет в танце, который мы репетировали вчера, Палачом?

– Капитоныч будет, – сухо обронил полковник, забирая у Майбаха фляжку. – Он может.

– Это точно! А кто будет этой… как ее… девой, Жертвой?

Полковник и мистер Дэви странно переглянулись. После чего Заратустров обнял Майбаха за плечи, вручил ему какой-то ключ с пластиковой биркой и напутствовал добро:

– Дмитрий Дмитрич! Вы идите-ка, сосните часок. Номер трейлера – на ключе. И так всю ночь не спали, куролесили…

Майбах грустно вздохнул и поплелся к разноцветным трейлерам, снова проваливаясь в норы высокими армейскими ботинками. Ему достался голубой вагончик. Он расстегнул китель, сел на рифленую ступеньку и задумался о превратностях бытия. Внутри его мучило какое-то щемящее чувство. Он вспомнил берега Инюшки, их первый симороновский движняк по Преодолению Без-Пределов, голенастую Ирку, смешного Генерала, Авдеича и гологолового Египтянина… Эх, как давно это было! Вернуться бы туда, в тот золотой сон, каким бы трудным он тогда ни казался.

Неразбавленный ячменный виски, которого он изрядно отхлебнул из фляжки, растекался по телу и, казалось, загустевал в каждой клетке, сковывая горячей немотой. Майбах с трудом поднялся, отворил дверь трейлера и, упав на застеленную с военной аккуратностью постель, провалился в сон.

…Когда Майбах проснулся, был уже поздний вечер – он это понял по сумеркам, – а когда выбрался из вагончика, сгущающаяся темнота сразу же обхватила его своими синими ладонями. В голове ощущалась небывалая похмельная легкость. Казалось, мир вокруг звенел разными колокольчиками, и каждый звук был чист. Правда, спанье в одежде даром не прошло: китель помялся, брюки потеряли стрелку, а ботинки от утренней росы заскорузли (они так и не высохли, поэтому не желали налезать на ноги). Кое-как он натянул их на босу ногу, вышел, позевывая и, когда попал на открытую площадку, выбравшись из кольца фургонов, ахнул.

Древний Стоунхендж казался цветистой поляной. И не только потому, что два десятка прожекторов через цветные фильтры освещали все восемнадцать наиболее крупных валунов городища, отчего камни казались багровыми, ярко-синими, золотистыми и темно-алыми. Отдельные прожектора освещали деревянную сцену в форме арбалета, в задней части которого вздымался вертикально совершенно черный полог, а в направлении полета стрелы раскинулся огромный бассейн с мерцающей, тоже подсвеченной изнутри водой; в его середине возвышался деревянный круг-помост. Но пестрота пространства обеспечивалась главным образом тем, что поляну покрывали люди. Километры от Лондона они преодолели легко, движимые жаждой Зрелища… Их было немного, но они стояли живописными группками. Изысканные платья разнообразной расцветки, шляпки с цветами, потаенное мерцание бриллиантов… Каблуки дам топтали дерн с мелкой, но густой травкой – им была сейчас выложена вся каменистая пустошь в середине круга валунов. Меж всей этой публики бродили официанты и официантки с подносами, на которых колонной выстроились бокалы с шампанским и коктейлями. С первого взгляда пол официанта вряд ли можно было бы определить – на всех были разноцветные, насыщенных цветов бесформенные сутаны с накидками, и из-под сутан виднелись только босые ноги разной степени изящества и волосатости. Над полем Стоунхенджа из больших динамиков раздавался звук горлового пения, странно знакомого Майбаху, будто он слышал этот неровный, неуловимо скачущий тембр не раз…

Издатель всхлипнул от полноты чувств, потер руками виски и неуклюже двинулся к скопищу людей. На полпути, там, где заканчивался вереск, он наткнулся на цепь невозмутимых английских «бобби» в круглых шляпах, казавшихся панцирями больших жуков. Полицейские стояли лицом к публике. Один из них мгновенно обернулся и не очень ласково спросил:

– У тебя есть приглашение, приятель?

Майбах кашлянул и сделал единственное, что мог, – нахмурился и застегнул воротничок кителя на самую верхнюю пуговицу. Ставшие жесткими складки ботинок уже натерли кожу на щиколотках. Застегнутый воротник немного прибавил ему солидности, но внезапно буквально из ниоткуда возник молодой человек с бульдожьей челюстью, в котором без труда можно было узнать Скотленд-ярдовского служивого, и приказал «бобби»:

– Это наш парень. Пропустите его!

А когда Майбах прошел кордон, тот же агент сказал вдруг голосом – причем не своим, а мистера Дэви, – изошедшим у него откуда-то из кармана брюк:

– Мистер Мэйби, держитесь ближе к северной части сцены!

И агент испарился так, что Майбах даже этого не заметил. Покрутив головой, он пошел дальше. Внезапно впереди он увидел парочку, которая привлекла его внимание. Чуть поодаль от основной группы сливок общества стоял краснолицый могучий здоровяк с бакенбардами, в клетчатом твидовом костюме и сбитом на мощный затылок котелке. А с ним – невысокая, но крутобедрая и на вид плотная особа в белом платье с кружевами. Соломенные волосы торчали из-под ее шляпки в полном беспорядке. Издатель восхитился колоритом этой пары и решил выбрать место рядом, тем более что пара стояла как раз в северной части огромного «арбалета».

61