– Пять, патрон. Но…
– Бросьте! Они сомнут все эти металлические коробки, как сигаретные пачки… Дайте распоряжение командам – пусть приготовят мешки с песком для форсирования канавы. БТРы выступают со стороны авеню Мориса Тореза и рю Моке, к фонтану. Цель – верхние этажи здания и центральная часть. Огонь на поражение!
По крыше автобуса угрюмо постукивал дождь. Жюссейль поднял глаза к гофрированному потолку, словно ища поддержки у Неба.
– Патрон… но…
– Молчать, черт вас подери, трусливая мокрица! – взорвался Неро и затем, чуть успокоившись, упрямо повторил: – Огонь на поражение. Это приказ. После зачистки основного помещения начинаем розыск в подвалах. Вполне вероятно, что у них есть заложница…
– Господи, патрон, но ведь об этом никто ничего не говорил!
– Я вам сейчас говорю… Впрочем, – он отмахнулся, – это непроверенная информация. Действуйте, Жюссейль. Проведите инструктаж. Доложите. Через десять минут.
Оставшись один, Неро некоторое время сидел, так и не раскурив сигару. На мониторе дрожало изображение виллы, снятое с пяти точек: тишина, раскидистые ветви деревьев, зеленые лужайки… Вилла дремала. Что ж, поставим на внезапность.
Через несколько минут в автобус зашел командир второго штурмового отряда спецназа корсиканец Калабри – низкий, смуглый, с косой челкой и шрамом на лбу. Кашлянул. Неро, который уже склонился над одним их экранов группы наблюдения, заметил его, но выдержал паузу и нарочито сухо бросил:
– Люди готовы, капитан?
Корсиканец кивнул.
– Сейчас там выгружаются наши дорожные полицейские… Вот они, видно, да? Их автобус. Эти шлюхи в кепи наделают много бестолкового шуму – арабы не должны ничего заподозрить. Прикрытием для вас, Калабри, служат три их машины и автобус. Ползком продвигаетесь под днищами к ограде и занимаете позиции. Сигнал для вас – пролом бронетехникой близлежащих ворот. Под прикрытием огня их пулеметов идете на штурм. Пока они перепрыгнут через канал, минут пять – ваши. Вопросы?
– Ответственность, – глухо оборонил Калабри, славящийся немногословностью.
Сказав это, он нервно потер щеку о лацкан черно-суконной формы – жест, приобретенный им после контузии в Африке.
– Моя, – резко ответил Неро, выпрямляясь. – Командую операцией я. Пожалуйста, без соплей. Мы уничтожим этих арабов, чего бы нам это ни стоило! Выполняйте!
Калабри подвигал плечами – вода капала с прорезиненного плаща – и, сутулясь, пошел к двери. Неро, работая щеками, раскурил сигару, и в этот момент, загораживая путь командиру группы, в дверь протиснулся Жюссейль – пиджак мокр, галстук сбился на бок, волосы слиплись.
– Патрон, все разрешения получены. Спецназ погрузился в вагоны на станции Жантий. Ждем указаний…
«Зачем он все время протирает свои дурацкие очки?!» Неро, склонив голый череп к синей шторке автобуса и, смежив морщинистые веки, размышлял; из этого минутного небытия его вывел звонок, по личному номеру. Чиновник прижал к восковому уху серебристую коробочку и услышал яростный, отчаянный и рвущийся на какие-то ошметки голос Лунь Ву:
– Неро! Я звоню вам из морга! Это вы распорядились не допускать, чтобы я осматривала тела погибших на шоссе Валь-де-Марн? Так вот, я их все-таки ОСМОТРЕЛА! Там не все сгорело, Неро…
– Я вас поздравляю, – сухо обронил чиновник.
– Неро, вы – убийца! Вы извращенная скотина!!! Зачем вы замучили эту несчастную женщину, Сурию Хан?! Вам нужно было просто посмотреть, что у нее под ногтями, у нее и ее шофера! Прекратите операцию, немедленно! Их уже…
Неро хлопнул крышечкой телефона – платина с окантовкой из сибирского жадеита! – и отрывисто, сухо бросил:
– Начинайте штурм!
…Дождь на улице был отвратителен – меленький, шипящий рассерженной змеей, лезущий за воротник. Неро, в черном кожаном плаще с массивной пряжкой пояса, сгорбившись, вышел из автобуса. Прошел мимо красно-белого бока, блестевшего каплями, как бисером. За перекрестком, где начиналась авеню де Верден, и справа сходились железнодорожные пути, торопившиеся в центр из Ванв и Монружа. Уже жужжал легкий полицейский вертолет, садясь прямо на перекресток, очищенный от автомобилей. Лопасти резали воздух с неприятным свистом, будто где-то рядом работала огромная бормашина, стойки посадочных «салазок» с надписью «Департамент полиции Иль-де-Франс» дрожали, едва касаясь асфальта. Неро пошел к нему быстрым шагом, за ним поспешил растрепанный, поправляющий очки Жюссейль, которому за секунду до этого что-то шептал на ухо пузатый начальник отряда дорожной полиции, обеспокоенно моргая. Неро был уже у самого вертолета, он не слушал Жюссейля или не хотел слушать. Только перекрывая шум винтов, Неро обернулся у самой дверцы и закричал:
– Оперативное командование передаю вам, Жюссейль! Действуйте по обстановке!
На электронных часах в автобусе было шесть сорок пять. Через пять минут отряд спецназа МВД будет на месте, над виллой. Через три минуты Неро будет подлетать на своем вертолете к эпицентру схватки. Через семь минут красно-белый «Неоплан» приблизится к первой линии штурма, став для Жюссейля оперативным штабом.
И одновременно – могилой.
6:49
На станциях метро по линии Банье – Северный вокзал прибавляется народу. Табло погашены, из тоннелей несет запахом гнили. Кто-то возмущается, но большая часть покорно уставилась в свои газеты. В это время по линии мчится единственный поезд из пяти вагонов, выстукивая колесную дробь, разбрасывая ее в сырой воздух. На пластиковых сидениях вагонов – фигуры в черном: каски, бронежилеты, десантные автоматы «Орион» и комплект гранат со слезоточивым газом на поясе.